1. О либеральных цигарках и заморских землях

Еще в мае 1837 года, отправив наследника Александра в «образовательное путешествие» по России, Николай писал сыну, призывая любить «матушку-Россию»: «Люби ее нежно; люби с гордостью, что ей принадлежен и родиной называть смеешь, ею править, когда Бог сие определит для ее славы, для ее счастья. Молю Бога всякий день в всяком случае, чтоб сподобил тебя на сие великое дело к пользе, чести и славе России».

Я не в силах отделаться от впечатления, что Бог Николая не услышал. От долгого царствования Александра II России не прибавилось ни пользы, ни славы, ни чести. Скорее наоборот.

После кончины Николая I в России пышным цветом расцвели либерализм и свобода. На городских улицах в одночасье объявилось столько либералов, что яблоку негде упасть. Куда ни глянь - узришь либерала…

Дело в том, что при Николае в числе прочих действовал запрет на ношение бород и на курение на улицах. Первое трудно оправдывать и защищать, очень уж нелепое запрещение. Во втором же, сдается мне, было рациональное зерно, что подтвердит любой пожарный: при русской привычке швырять куда попало непотушенные чинарики риск для деревянных в основном городов был довольно велик…

Именно эти запреты первым делом отменил новый император. А потому и объявилось на улицах превеликое множество либералов: буквально всякий «свободомыслящий» субъект быстренько отращивал бороду, а по улице шествовал, дымя как паровоз, с видом гордым и значительным, так, чтобы всем стало понятно с полувзгляда — человек не никотином себя травит вульгарно, а принародно осуждает деспотию прошлого царствования. Как уж там устраивались некурящие, неизвестно определенно тоже старались изо всех сил, перхая и смахивая слезы… Главный выигрыш, как легко догадаться, сорвали табачные фабриканты, нежданно-негаданно оказавшиеся тоже чем-то вроде символов либерализма.

А если говорить о делах серьезных, то на Россию свалилась нешуточная напасть - Александр II решил проводить обширнейшие реформы. Быть может, иные со мной согласятся: как только в нашем Отечестве задумают реформировать все сверху донизу, жди самого худшего…

Для начала Александр выпроводил в отставку отцовских министров - людей деспотичных, чего уж там, а порой и казнокрадов, но тем не менее собаку съевших в делах управления государством, равно как и иностранных. Подробный рассказ о министрах новых лежит за пределами нашего повествования, скажу лишь, что чехарда смещений-назначений и бюрократическая грызня разных ведомств сохранится до самой смерти императора.

Очень быстро Россия получила чувствительный удар на Парижском конгрессе, созванном для выработки мирного договора после окончания Крымской войны. Единоличный протекторат над Дунайскими княжествами у России отобрали как и само устье Дуная, да вдобавок вынудили отдать означенным княжествам кусок российской Бессарабии. Держать военный флот и строить крепости на Черном море запретили. Привычно свалить эти печальные итоги на «злого гения Карлушку Нессельроде» уже было невозможно по чисто техническим причинам: царь отправил Нессельроде в отставку. А министром иностранных дел назначил князя Горчакова, ранее ничем абсолютно себя не проявившего деятеля, чуть ли не до шестидесяти лет прозябавшего в МИД на третьестепенных должностях и не имевшего никакого опыта в крупных и серьезных делах. Славен он был главным образом романами с молодыми красотками. Но, вот радость, был чистокровнейшим русским, Рюриковичем, не то что крайне подозрительный по пятому пункту Нессельроде. На многих это обстоятельство действовало убойно…

Вскоре император Александр затеял и осуществил освобождение крестьян из крепостной зависимости.

За это ему спето немало дифирамбов, выкликнуто немало хвалы и даже присвоено пышное звание «Царя-Освободителя». Беда в том, что эта акция, которую давным-давно следовало осуществить - была устроена так, что заложила под Российское государство мину, которая его и взорвала в семнадцатом году…

Дело в том, что российский крестьянин жаждал в первую очередь не абстрактной «свободы», а вполне конкретной, осязаемой земли. Еще в XVIII веке в народе возникла неизвестно кем выдуманная, но повсеместно распространившаяся формула, жизненная философия, присловье, обращенное к помещикам: «Мы - ваши, а земля наша». То есть крестьянин, пусть и с ворчанием, признавал над собой власть барина - но вот землицу упорно считал собственностью не барской, а божьей, принадлежащей тем, кто ее обрабатывает.

Еще при Александре I один из будущих декабристов, начитавшись умных иностранных книжек, решил освободить своих крестьян окончательно и бесповоротно. Крестьяне отказались категорически. Поскольку «реформатор» обещал им одну только свободу. А землю оставлял себе и намеревался сдавать ее освобожденным землепашцам в аренду. А на кой черт им такая свобода?

В 1839 году автор интереснейших заметок о России француз де Кюстин, откровенный недруг нашей страны, но наблюдатель внимательный, подметил эту основу основ крестьянской философии: «Дать этим людям свободу внезапно - все равно что разжечь костер, пламя которого немедля охватит всю страну. Стоит этим крестьянам увидеть, что землю продают отдельно, что ее сдают внаем и обрабатывают без них, как они начинают бунтовать все разом, крича, что у них отнимают их добро».

То же самое прекрасно видел и Николай I, в свое время всерьез разрабатывавший проект освобождения крестьян, но вынужденный отступить перед неприкрытым, всеобщим, чугунно-твердолобым сопротивлением дворянства. Он-то как раз считал: крестьян следует освобождать непременно с землей. С достаточным количеством земли. Иначе, по его мнению, это получится не свобода, а словно бы увольнение солдата со службы…

Реформа Александра, знаменитый манифест 19 февраля 1861 г., имела для страны самые роковые последствия…

Начнем с того, что крестьяне потеряли землю. Наделы, которые они получили, были меньше тех, которыми они пользовались при крепостном праве - иногда на 40-50%. И это еще не все. За полученные участки нужно было платить помещику выкуп . И речь шла не о какой-то единовременной сумме - выкуп был таков, что выплачивать его предстояло десятки лет. Государство «благородно» взяло на себя 80% выкупных платежей, но считалось, что тем самым оно дало крестьянам ссуду, которую те должны были выплачивать казне 49 лет, да вдобавок - 6% годовых. Простейшие арифметические подсчеты показывают, что за 49 лет первоначальная сумма долга из-за процентов должна была увеличиться втрое…

И крестьяне эти деньги выплачивали до 1907 года. Кроме того, личной собственности на землю они не получили. Вся земля принадлежала общине своеобразному «колхозу». Той самой общине, которая в Европе перестала существовать еще в Средневековье — благодаря чему Европа и обогнала Россию в развитии.

Община - это, если откровенно, сплошное уродство. Судите сами. Раз в несколько лет общий сход (который так и тянет обозвать «собранием колхозников») устраивал жеребьевку участников чтобы «по справедливости». И они переходили к новому хозяину. Толковый он или бездельник, умеет хозяйствовать на земле, или она зарастет бурьяном, пока «владелец» пьянствует, значения не имело. Главное, чтоб справедливость была… К тому же размер участка почти всегда зависел от чисто арифметических показателей - числа едоков на подворье либо количества работников.

Теперь, даже если вы скверно разбираетесь в землепашестве, подумайте сами: будет ли человек прикладывать все силы, удобрять землю на совесть, следить за ней, применять самые передовые технологии, если он прекрасно знает, что через пару-тройку лет при очередной «лотерее» его участок перейдет к кому-то другому? То-то и оно…

И еще. Равноправными со всем остальным населением крестьяне все равно не стали. Для них придумали свою, отдельную систему управления и законов, своих, специальных начальников, имевших полную власть над деревней. Это была всего-навсего новая форма крепостной независимости, только и всего.

А потому, прослушав этакий «манихвест», крестьяне вполне искренне стали считать, что их обманули. Моментально появились заводилы, кричавшие, что настоящую царскую грамоту о воле «баре спрятали», подменив филькиной грамотой, которую все только что выслушали. Следовательно… Бунтуй, ребята!

И началось… По всей России вспыхнули мятежи. Толпы крестьян форменным образом штурмовали официальные здания, требуя от облеченных властью лиц «выдать настоящую волю». Власть ответила воинскими командами и стрельбой залпами. Погибших считали сотнями…

Кое-как эту волну удалось сбить. Но все осталось по-прежнему. Примерно 50 000 помещиков разорились из-за таких нововведений начисто, их земли скупили около полутора сотен «олигархов» и стали сдавать общинам в аренду естественно, за приличные денежки.

Ну а поскольку размер надела зависел от численности семьи, крестьяне отреагировали на это самым что ни на есть естественным образом их жены рожали, рожали и рожали. Население деревни к 1914 году увеличилось втрое - при том, что земли осталось столько же… Отсюда - перенаселение, голод, эпидемии, дробление и без того крохотных наделов, нищета.

Да, вот еще что. В Европе холостой фермер имел абсолютно те же права, что и обремененный семейством. В общине все обстояло совершенно иначе. Неженатый крестьянин (каким бы он ни был работящим и тароватым) права голоса на крестьянском сходе не имел, надел получить не мог, а значит, не мог стать налогоплательщиком, полноценным и полноправным «субъектом хозяйственного права»…

И наконец, отпрыски разорившихся помещиков составили значительную часть всех и всяческих революционных организаций, поскольку, помимо пресловутого «свободомыслия», пылали еще и шкурной ненавистью к монарху, разрушившему привычный уклад жизни. Не зря среди народовольцев так высок процент лиц из «благородного сословия».

Вот такую бомбу заложил под государство Российское «Освободитель». И рванула она потом так, что мало никому не показалось…

Между прочим, поэт и государственный чиновник Федор Тютчев, далеко не самый глупый и бездарный человек своего времени, поначалу категорически отказался присягать новому государю Александру. Не нравился ему новоиспеченный самодержец, и все тут. Поэты частенько бывают пророками, и,

не исключено, Тютчев предвидел, что сулит России новый Царь…

Скандал в узком кругу заварился нешуточный. Империя, конечно, от такого решения Тютчева не рухнула бы, но все равно получалось как-то нескладно и, говоря современным языком, било по имиджу Александра — читающая и мыслящая Россия Тютчева любила и уважала, к нему прислушивались. Поэта долго уговаривала целая толпа дворцовых сановников, кое-как уломали, далеко не сразу…

Александр II на двенадцатом году своего царствования совершил деяние, ни прежде, ни после в истории России, слава богу, не отмеченное: по собственной инициативе, без военного проигрыша, без ультиматумов и угроз продал часть Российской империи…

Речь идет об Аляске. До сих пор приходилось сталкиваться и неизвестно откуда взявшимся мнением, будто она «сдана в аренду» на 99 лет, и, поскольку срок давно истек, не грех и потребовать назад «Землицу Алясочку».

Это, дамы и господа, не более чем слабое знание исторических реалий. Увы, согласно договору 1867 года Аляска именно что продана на вечные времена…

Без малейшего нажима со стороны США, совсем наоборот! У меня попросту нет цензурных слов для того, чтобы прокомментировать решение «Освободителя», устроившего эту негоцию по сговору с кучкой приближенных. Точнее говоря, этих козлов было пятеро: великий князь Константин Николаевич, военный министр Милютин, канцлер Горчаков и русский посланник в Вашингтоне Стекль - плюс Его Величество.

Продажа Аляски - столь позорная страница в нашей истории, что авторы иных апологетических книг об Александре II ухитряются о ней не упомянуть и словечком.

Другие, почестнее, этот прискорбный факт молчанием не обходят, но, дабы как-то реабилитировать торгашей, пытаются с грехом пополам выдвинуть нечто похожее на аргументы. Собственно, в качестве аргумента предлагается одно-единственное, насквозь сомнительное утверждение: мол, все равно Аляску было не удержать. И англичане ее отобрали бы у нас очень быстро, в два счета, и американцы…

Идиотизм подобной «аргументации» лежит за пределами любой критики. Все равно что представить себе сильного, здорового человека, который за копейки продает соседу неплохое пальто и дорогие часы, а свой поступок объясняет просто: Мне каждый день по улице ходить, а там хулиганы, того и гляди отнимут, лучше уж заранее избавиться…

Можете себе представить, чтобы так рассуждал человек нормальный? То-то… Настоящий хозяин, в особенности лидер государства, державник и патриот, ни клочка территории добровольно не уступит исключительно под давлением непреодолимых обстоятельств.

Но попробуем все же рассмотреть «аргумент», хотя он и сомнителен.

Было ли у Англии реальное стремление всерьез воевать за Аляску? Позвольте усомниться. У нее хватало забот в других частях света, гораздо более благополучных в смысле климата и дававших устойчивую прибыль. Ни за что не стал бы Лондон ввязываться в настоящую войну из-за холодной земли у черта на куличках.

Во-первых, драться с Россией пришлось бы в гордом одиночестве. Это в Крымскую войну Британия без труда обзавелась союзниками, объединенными общим и могучим экономическим интересом - а в последующие годы и расклад сил на политической арене был другой, и возможности не те.

Давайте посмотрим, как обстояли дела в ту саму Крымскую кампанию и выясним, имели ли успех нападения англичан на другие русские земли.

Балтийское море. К Кронштадту англо-французская эскадра приблизилась, но напасть на него не решилась. Они выбрали место более удаленное и малозащищенное — крепость Бомарзунд на Аландских островах. Целый месяц полсотни (!) боевых кораблей бомбардировали это невеликое укрепление, потом высадили десант в 11 000 штыков (главным образом французов). 1600 русских солдат и матросов десять дней защищали форт, и враг его захватил, лишь превратив в совершеннейшие развалины. После чего убрался восвояси. (В скобках: лично мне совершенно непонятно: а куда же смотрел доблестный русский Балтийский флот? Медяшку драил?)

Английская же газета «Дейли Ньюс» охарактеризовала эту «победу» довольно уныло: «Великолепный флот, какой когда-либо появлялся в море, не только не подвинул вперед войны, но возвратился, не одержав ни одной победы, без трофеев, с офицерами, упавшими духом и обманутыми в надежде приобрести славу, с моряками, недовольными тем, что они не были в деле и не приобрели никакой добычи…»

Соловецкие острова. Там объявились два английских парохода - британцев привлекли слухи, согласно которым в подземельях Соловецкого монастыря таились несметные сокровища. Однако и тут произошел облом. Англичане девять часов лупили по монастырю из современных орудий, но соловецкие монахи и местная инвалидная (то есть ветеранская) команда прапорщика Никоновича отвечала, как могла, из древних пушек. Англичане убрались восвояси. Чтобы создать хотя бы видимость победы и взятия трофеев, они высадились на необитаемом Заячьем острове, разорили тамошнюю деревянную церквушку, сперли церковную кружку с пожертвованиями проплывающих мореходов, три маленьких колокола, два распятия…

Петропавловск-Камчатский. Туда подошла эскадра (5 вымпелов, 218 орудий), обстреляла укрепления, дважды высаживала десант, но русский небольшой гарнизон вместе с вооруженными жителями оба раза сбрасывал интервентов в море. Третьего штурма они предпринимать не стали и убрались бесславно.

Так что же путного могло получиться у англичан на Аляске? Могут сказать, что там не было ни укреплений, ни пушек, а русских обитало всего-то человек восемьсот.

Вот и отлично! Не было «столицы», которую можно захватить, не было укреплений, которые можно разрушить бортовой артиллерией. Аляскинские русские (народ поголовно боевой и решительный) преспокойно рассыпались бы по лесам и подстреливали оттуда англичан, как зайчиков. Рано или поздно те уплыли бы, потому что глупо в таких условиях «осваивать» территорию.

Одним словом, нет никаких сомнений, что у англичан ни черта не получилось бы. Много говорено-переговорено о том, что русский флот безнадежно отставал от английского: у нас были парусные корабли, а у англичан пароходы. Все так. Это и в самом деле работало против нас, но исключительно в Черном море. Когда во время гражданской войны в США Россия отправила две парусные эскадры к атлантическому и тихоокеанскому побережью США, чтобы удержать английский и французский военные флоты от действий против северян, помянутые флоты смирнехонько отступили, не ввязываясь в бой… Было это в 1863 году.

Короче, всерьез говорить о том, что «англичане и так отобрали бы у нас Аляску», не стоит.

Равным образом не смогли бы проделать того же и американцы. Во-первых, в конце 60-х годов XIX столетия США были по горло заняты сугубо внутренними проблемами. Только что закончилась длившаяся четыре года гражданская война. Убитых насчитывалось несколько сотен тысяч. Экономика пострадала несказанно целые города и сельские районы (главным образом на юге) были разрушены, сожжены, разорены. Добрая половина нынешних США, западная ее часть была абсолютно неосвоенным «диким полем» с минимумом населения и полным отсутствием какой бы то ни было промышленности, инфраструктуры. Серьезной армии у США не было, как и военного флота. Чтобы получить представление о том, какой целиной была тогда западная часть США, нужно перечитать великолепную книгу Марка Твена «Налегке».

В общем, американцам было не до Аляски. Они восстанавливали разрушенное войной, Север налаживал отношения с Югом, и все вместе с превеликим пылом-жаром искали золото в Калифорнии — именно туда были устремлены все усилия. Никто не согласился бы вставать под ружье и тащиться за тридевять земель к Полярному кругу, чтобы неведомо с какого перепугу отбивать у русских Аляску…

Во-вторых, американцы по первости и не высказывали ни малейшего желания прирасти Аляской. Американские газеты и, что серьезнее, сенат США были против планировавшейся сделки, искренне полагая ее насквозь для себя убыточной. Аляску называли «ящиком со льдом», и не без оснований - русские зарабатывали неплохие деньги, возя полными трюмами колотый лед в Сан-Франциско. Никакой другой экономической выгоды в США от Аляски не видели.

Не американцы настаивали на продаже, а русские им форменным образом навязывали покупку! Форменным образом впаривали! Чтобы продавить сделку, поминавшийся посланник Стекль роздал огромные взятки газетчикам и политикам - по одним данным, сто тысяч долларов, по другим - все двести. Вот уж образец великолепной коммерции!

То, что американцы понятия не имели, куда им Аляску приспособить, подтверждает железный исторический факт: добрых тридцать лет после покупки США Аляску, строго говоря, не осваивали вовсе. Так, порядка ради послали туда шерифа, парочку чиновников из тех, кто на свою беду оказался под рукой не вовремя, роту-другую солдат, построили невеликий городок - и этим ограничились. Только в начале XX века вспыхнула «золотая лихорадка» (см. Джека Лондона), и народ туда повалил тысячами.

И, кстати, продали наши умники Аляску за 7 200 000 долларов (из которых безусловно следует вычесть расходы на взятки), а золота янкесы там добыли на сумму, в две с половиной тысячи раз превышающую уплаченные денежки. Возьмите бумажку, карандаш и подсчитайте. Это будут наши убытки. Далеко не исчерпывающиеся доходами от золотишка…

Пишут еще, что Аляска была «экономически невыгодна» для России. Доля правды в этом есть, но только доля… В самом деле, промысел пушного зверя к тому времени и по причине естественной убыли зверья (добыча шла хищническая, тут все хороши, и наши охотники, и зарубежные), и по причине оголтелого браконьерства (и американцы старались, и подданные прочих держав) был невыгоден.

Но с браконьерами можно было справиться, заведя на Аляске пару-тройку военных судов, и вовсе не обязательно — больших фрегатов.

Примечательный факт, вот кстати: на всем протяжении Крымской войны на Аляску англичане ни разу не покусились. Потому что Российско-Американская компания просто-напросто договорилась с английской Компанией Гудзонова залива по-хорошему: мол, война войной, а деловые люди страдать не должны. Подписали соответствующую бумагу, английские негоцианты даванули на свое правительство (бизнес превыше политики!), и все прекрасно обошлось к полному удовлетворению обеих сторон. Да вдобавок русские дипломаты припугнули английских: нападете на Аляску, мы ее американцам вмиг продадим… Это был чистейшей воды блеф, но британцы на него купились: дипломаты школы Нессельроде, в отличие от своих бездарных преемников, работать умели…

И, наконец, не кто иной, как Николай I, прекрасно понимал, что Аляска - неплохой задел на будущее. В 1850 году, когда широко разошлись известия об открытии в Калифорнии золота, он специальным указом распорядился «объявить Российско-Американской компании, что полезно бы оной заняться по примеру других частных лиц добыванием золота» и в Калифорнии, и на Аляске. К сожалению, прямое поручение императора выполнили спустя рукава - поковырялись на Аляске немного, отыскали «блестки», как выражались герои Джека Лондона, да на этом и закончили дело.

Российско-Американская компания, вопреки некоторым утверждениям, вовсе не была банкротом. Добыча пушного зверя и в самом деле переживала упадок, но, помимо нее, компания занималась еще обширной и выгодной торговлей с Дальним Востоком в частности, завозила в Россию китайский чай, что давало нешуточную прибыль.

Так что хоронить Аляску было безусловно рано. Ее следовало оставить на будущее именно так толковый хозяин и поступает. Но толкового хозяина, увы, в тот момент в Петербурге уже не имелось…

Когда-нибудь я обязательно напишу отдельную большую книгу о Русской Америке - тема интереснейшая, таит материал на десятки авантюрных романов…