ЭПИЛОГ

В Иерихон

В кабинет его провела не лишенная смазливости секретутка в черном деловом костюмчике с довольно-таки символической юбкой. Но глазеть на ее ножки Данил не стал и из-за того, что сюда могла докатиться заокеанская мода касаемо судебного преследования за «непристойные взгляды», и оттого, что представлял сейчас серьезную фирму, а следовательно, должен был держаться солидно. Однако ножки внимания стоили.

А вот кабинет – вряд ли. Скучный был кабинет, пустоватый, обставленный с холодной деловой стерильностью.

– Садитесь, герр Шерски.

– Черский, – мягко поправил Данил садясь. – Впрочем, вам это столь же трудно произнести, как нам имитировать штирийский говор, поэтому не буду педантом…

Он открыто взглянул на человека по другую сторону стола – прекрасно сохранился, старая сволочь, никак не дашь восьмидесяти, даже волосы в основном целы, хотя и реденькие. Что поделать, дольше всех, как правило, живут именно фабриканты оружия и военные, какие там чабаны…

– Знаете, я полагал, что на стене у вас непременно будет висеть парадная сабля, – сказал Данил.

– Во-первых, это давно вышло из моды. Во-вторых, что гораздо существеннее, герр Шерски, вам, как договаривались ваш секретарь с моей секретаршей, отведено десять минут. Ваше право, как это время использовать, но я бы порекомендовал держаться ближе к делу…

– Однако, насколько мне известно, я у вас сегодня последний посетитель, герр Хольцман…

– И что с того?

– Увидим, – сказал Данил. – Всякое может случиться, герр оберштурмфюрер…

Высокий, худощавый старик иронично усмехнулся:

– В а ф ф е н СС, герр Шерски. Зеленая форма, не черная. И качественно другое отношение в те полузабытые времена…

– Так-таки и зеленая? – усмехнулся Данил. – И непременно – Восточный фронт?

– Быть может, все же попросить секретаршу вас вывести?

– Не стоит спешить, – сказал Данил. – Мы еще не обсудили крайне интересную историю д в у х Хансов Хольцманов. Вас и вашего двоюродного брата. В те времена, которые вы изволили назвать «полузабытыми», было д в а Ханса Хольцмана. Один и в самом деле воевал на Восточном в рядах зеленых СС. А второй все-таки был ч е р н ы м. О чем остались кое-какие документы, касавшиеся в первую очередь добровольческой пехотной дивизии СС «Лангемарк», где в т о р о й Хольцман натаскивал бельгийцев… но и некоей истории в Роттердаме. С парашютистами.

– Эти старые истории… Кто их теперь помнит?

– Ну, тут возможны разные мнения, – сказал Данил. – Англичане до сих пор уверены, чудаки, что во время той войны расстрелы их летчиков были не милыми шалостями, а военными преступлениями. Можно поинтересоваться их мнением… Видите ли, перед тем, как приехать к вам, я долго копался в архивах, герр Хольцман. Они громадны и до сих пор не разобраны толком, но люди целеустремленные и упрямые могут откопать немало интересного. Например, историю о хватком парне, который в неразберихе сорок пятого года все же ухитрился превратить себя в собственного двоюродного брата, благо тот не мог протестовать из Валгаллы…

«Хорош, волчара, – оценил он. – Красиво плюхи держит».

– Молодой человек, – прямо-таки задушевно начал Хольцман. – Вам никогда не говорили, что игры делятся на опасные… и очень опасные?

– Видите ли, я не идеалист, – сказал Данил почти весело. – И потому имею дурацкую привычку оставлять оригиналы в запечатанных конвертах, которые должны быть вскрыты…

– Бог ты мой! Вы серьезно… полагаете?

– Я вас полагаю серьезным человеком, – сказал Данил. – И потому спешу отречься от идеализма. В отношениях меж деловыми людьми он совершенно неуместен.

– Понятно… Это должен быть чемодан с наличными или номер счета в Швейцарии?

– Вы меня оскорбляете, – усмехнулся Данил. – Неужели я похож на мелкого шантажиста?

– Каждый человек на кого-то похож… Ну, в конце концов я согласен, что ваша история небезынтересна. Однако… – старик добросовестно наморщил лоб. – Что-то такое по-русски я все же помню… Оффшшинка стоит… или не так? В общем, формулируется это примерно так: выделанная шкура овцы может не стоить затраченных на эту работу усилий. В самом деле, молодой человек. Ваша история скандальна и вполне подходит для «Бильда»… но она еще и банальна. В ней нет ни евреев, ни американцев. Парочка английских летчиков… По нынешним временам это, право же, непрестижно. Скучно. У вас есть деньги, чтобы судиться со мной, или вы рассчитываете, что адвокатов вам оплатит кто-то вроде «Бильда»?

– Терпеть не могу адвокатов, – сказал Данил. – Я столь кропотливо исследовал ваше прошлое с одной-единственной целью – показать, что представляю достаточно серьезных людей. Которые, соответственно, преследуют серьезные цели… мои десять минут, кажется, истекли?

– Продолжайте, не смущайтесь, – ободрил старик. – Поскольку не появилась заботливая Лизхен… вы знаете, раньше у меня была Моника, но после известных событий пришлось перевести ее в отдел маркетинга. Иметь нынче секретаршу с именем Моника – означает непременно дать повод для постоянных шуток…

– Обязательно учту, – кивнул Данил. – Итак… Лично вы меня почти не интересуете. Это чистая случайность, что биография у вас оказалась столь запутанной. Вы и сами должны были это понять, когда вам передали кое-какие материалы… Вы их изучили?

– Внимательно, – кивнул старик. – Но они, извините, фрагментарны и больше напоминают дешевый детектив…

– В таком случае могу предложить другое, – сказал Данил, не спеша извлекая из кожаной папки несколько листочков машинописи. – Они тоже далеко не полны, но, мне думается, прекрасно дополняют и расширяют те, что мы вам прислали. Более того, на второй страничке вы найдете пространный список всех материалов, которыми я располагаю по данному делу…

Старик, как и следовало ожидать, ловко извлек из стопочки именно эту вторую страничку. Далеко отведя руку от глаз, как это обычно делают дальнозоркие, прочитал. Потом прочитал еще раз, гораздо внимательнее.

– И все эти люди, как я понимаю, существуют в реальности?

– Ну конечно же, – сказал Данил. – Они все живы и чувствуют себя, не сказал бы прекрасно, однако не собираются покидать наш грешный мир. И находятся в таких условиях, что подтвердят все прежние показания.

– Могу представить, какими методами вырванные…

– Бросьте, – поморщился Данил. – Вы же профессионал. Я вами занимаюсь всего три недели, но успел понять, что в качестве главы службы безопасности концерна вы работали долго и продуктивнейше…

– Благодарю вас.

– Это констатация факта. Ну причем тут методы? Есть показания, есть свидетели, есть полная картина происшедшего. Благонравный концерн через свою агентуру готовил убийство главы суверенного государства и переворот в данной стране. Вам необходимо название концерна или имена людей?

– Избавьте от таких деталей…

– Умолкаю, – сказал Данил. – Вы прекрасно все знаете и без меня. И не можете не понимать, что улики, как бы поделикатнее выразиться, неопровержимы.

– На в а ш взгляд.

– Простите, герр Хольцман, на любой взгляд, – с мягкой укоризной покачал головой Данил.

– Допустим.

– Можно попросить вас в дальнейшем избегать этого слова? Герр Хольцман, оставайтесь профессионалом.

– Значит, вы пришли не от себя…

– А разве вы с самого начала предполагали другое? – пожал плечами Данил. – Т а к и е материалы добываются не трудами одиночек.

– Можно вопрос?

– Отвечу не дожидаясь, – сказал Данил. – Нет. Это не государственная спецслужба. Что, впрочем, не должно ни в малейшей степени принизить мой статус в ваших глазах… зато для вас является гораздо более выигрышным вариантом. Поскольку мои задачи и задачи государственной спецслужбы во многом различаются…

– Возможно… Ну, а чего же вы рассчитываете добиться? Я согласен, это, – он коснулся Даниловых бумаг, – выглядит неприглядно. Но, знаете ли, крупные концерны, говоря откровенно, все до единого порой используют методы, способные ужаснуть иных прекраснодушных либералов. Все. Разница только в том, что на свет божий это сплошь и рядом не всплывает… а если и всплывает, быстро исчезает из памяти читающей публики. Есть способы заставить побыстрее забыть.

– Не сомневаюсь, – кивнул Данил. – Но кто говорил об о д н о й л и ш ь читающей публике? Не забывайте, я сразу предупредил, что не числю себя среди идеалистов. Позвольте напомнить одну банальность: бич любого концерна – конкуренция. Я не пойду в редакции… по крайней мере, не сразу. Предварительно я навещу несколько респектабельных офисов и нескольких депутатов… Вам необходимо напоминать названия фирм и фамилии депутатов или вы сделаете это за меня?

– Постараюсь.

– Тем лучше. В игре, помимо того, будут деньги. Очень большие деньги, позволяющие надеяться, что шум не утихнет быстро.

– Вам так необходимы скальпы?

– Мне необходимо, чтобы вы приняли мое предложение, – сказал Данил. – А чтобы добиться этого, я получил инструкции не ограничивать себя в средствах и времени…

– Это так серьезно?

– И для меня, и для вас. Конечно, вы не можете единолично принимать решения… Но вы один из тех, чье мнение может – и в данном случае тоже – оказаться решающим. Я вас не тороплю. Вы вправе думать и советоваться…

Старик усмехнулся:

– Значит, все-таки чемодан или счет? Только – в других масштабах?

– Вынужден вас разочаровать, – сказал Данил. – Ничего подобного. Не путайте меня с теми моими земляками, что пасут здесь шлюх на вечерних улицах. У меня респектабельный бизнес. У вас – тоже.

– И чего же от меня потребует респектабельный бизнесмен вроде вас, герр Шерски?

– От к о н ц е р н а, – поправил Данил. – От вас потребуется лишь категорически встать на мою сторону, когда будет обсуждаться мое предложение. И без ваших усилий правление прекрасно поймет, в какой ситуации очутилось, какой может разгореться скандал и как скоро он наберет европейский масштаб… Но ваши усилия окажутся не лишними.

– Для чего?

– Мы не собираемся требовать от вас б е з в о з в р а т н ы х денег, – сказал Данил. – Мы просто-напросто потребуем от вас… то есть, понятно, от концерна, вложить определенные суммы в определенные проекты. У нас в стране, понятно. Речь идет о б о л ь ш и х суммах, по-настоящему больших. Но, во-первых, когда-нибудь вы их обязательно получите назад, как и водится в цивилизованном бизнесе, а во-вторых, величина этих сумм, я питаю такую надежу, вполне адекватна масштабам скандала, который может вспыхнуть… Я вам сказал все. Остальное – технические детали, пока что не требующие проработки. И прошу вас быстрее принять решение. Предварительное хотя бы.

Он откинулся на спинку мягкого кожаного кресла и замолчал. Где-то в сердце еще сидела ноющая тоска, абсолютно здесь неуместная, принадлежащая ему одному, – и отделаться от нее не суждено уже никогда…

– Речь, таким образом, идет об инвестициях?

– О к р у п н ы х инвестициях, – ответил Данил.

– Да, я понимаю. Следовательно, герр Шерски, вы твердо намерены вести дела по западным образцам?

– Несомненно.

– Вы знаете… – старик с бурным прошлым сделал совершенно продуманную паузу. – Во всем свободном мире с давних пор принято, что человек, обеспечивший приток инвестиций в данную конкретную область, всегда получает определенный процент, соответствующий его интеллектуальным затратам…

– Мне это известно, – сказал Данил, уже понимая с усталой гордостью, что выиграл схватку. – И я готов выслушать – в разумных пределах, разумеется – ваши соображения на сей счет. Герр Хольцман, я уполномочен выслушать такие предложения и дать ответ от лица своих боссов. И рад, что мы пришли к разумному пониманию…